Верую!

Есть в истории Советского союза один примечательный момент, которого нельзя найти ни в одном материалистическом учебнике.
 1937- ой год. Идёт массированная атака на Церковь и священство. Бутовский полигон собирает свою кровавую жатву. Священников распинают на Царских вратах иконостасов, мирян отправляют в лагеря.
В проекте опросника переписи населения 1937-го года Сталин добавляет собственной рукой два вопроса: «Верите ли вы в бога и к какой конфессии принадлежите?»
Люди, казалось были зашуганы и забиты, но оказавшись перед бумажкой в которой нужно было расписаться в собственном отречении от Бога, 56% не отреклись и заявили: «Верую!»
Именно по этому мы и победили.
Если бы отреклись от Бога, думаю проиграли бы мы войну и выхолощены были фашистами, как нация.
Один священник рассказывал мне, как ему пришлось исповедовать старушку, которая участвовала в этой переписи. К моменту рассказа она была уже давно покойницей.
Она рассказывала: «Я согрешила, написала, что верующая. Понимаете, я была кормилица, меня могли выгнать с работы.
Потому, вопреки апостолу Петру, который писал «Дайте ответ о вере вашей с кротостью и упованием», — я ответила без кротости, я ответила с гневом и вызовом».
Вот в чем она каялась!!!
Если бы немцы знали, какой это народ, они никогда бы не пошли на него.
И вот я мучаюсь вопросом, сохранили ли мы хоть малую толику той духовной пассионарности, что была у наших предков? Или мы уже в конец извращены комфортом и гедонизмом?
Если сохранили, то ещё будет жить Мать-Россия…

13 августа — столетие мученической кончины священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и иже с ним убиенных.

Приводимое ниже письмо написано свмч. Вениамином через несколько дней после вынесения приговора Петроградского трибунала, осудившего его к расстрелу (5.07.1922). 
* * *
Его Высокопреподобию
Отцу Протоиерею
Петру Ивановскому
Дорогой Отец Петр.
Благодать Господа Нашего Иисуса Христа, любы Бога и Отца и причастие Св. Духа да будет с Вами, паствой Вашей и семьей Вашей.
В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением. Жалел своею душею, что времена не те и не приходится переживать, что они переживали.
Времена переменились. Открывается возможность терпеть ради Христа от своих и чужих.
Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек, избыточествуя утешением, не чувствует самых тяжелых страданий. Полный среди страданий радости и внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы приложить то состояние, в каком находится счастливый страдалец. Об этом я раньше говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти всё: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование этой смерти под якобы народные аплодисменты, людскую самую черную неблагодарность, продажность, непостоянство и т.п. Безпокойство и ответственность за судьбу других людей и даже самую Церковь.
Страдания достигали своего апогея, но увеличивалось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше иметь её нам пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и т.п. и дать место благодати Божией.
Странны рассуждения некоторых, может быть и выдающихся пастырей (разумею Платонова) надо хранить живые силы, т.е. их, и ради этого поступаться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чепурины, Вениамины и т.п. спасают Церковь, а Христос.
Та точка, на которую пытаются они встать, погибель для Церкви. Это шкурничество. Надо себя не жалеть ради Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эс-эры: Гоц и т.п. Нам ли христианам, да еще иереям, не проявить надобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?
Трудно давать советы другим. Благочинным надо меньше решать, да еще такие кардинальные вопросы. Они не могут отвечать за других. Нужно больше заключиться в пределы своей малой приходской церкви и быть в духовном единении с благодатными епископами. Нового поставления таковыми признать не могу.
Вам, дорогой отец Петр, Ваша пастырская совесть подскажет, что нужно делать. Конечно, Вам оставаться в настоящее время должностным, официальным лицом, благочинным едва ли возможно. Вы должны быть таковым руководителем без официального положения.
Храни Вас, семью и паству Вашу Господь. Благословение духовенству Вашего округа. Пишу то, что на душе. Мысль моя несколько связана переживаемыми мною и моими соучастниками тревожными днями. Поэтому не могу распространяться относительно других дел.
Митроп. Вениамин
Благодарю за память и Ваши присылки.
Ради Вас утешаю других.
Прошу уничтожить.